Жанна дАрк из рода Валуа - Марина Алиева

После вчерашнего боя, когда командующий нашёл в себе силы, прилюдно, принести ей свои извинения, девушка стала обращаться с ним куда мягче, чем до этого. Но позиций своих не сдавала, упрямясь по-прежнему во всём, что касалось нападения на Турель.

Она подошла к Бастарду, так и не поднявшему глаза от карты, и показала на маленький квадратик, пририсованный под голубой лентой Луары.

– Уже сегодня мы можем атаковать форт святого Августина, который откроет путь на крепость. Отдайте приказ, и я снова поведу солдат в бой, как это было под Сен-Лу.

Бастард только шумно выдохнул.

– Если мало солдат, с нами пойдут и горожане, – заглядывая ему в лицо, продолжала Жанна. – Последние дни от старшин городского ополчения я только и слышала о том, как они хотят быть полезными!

– Я не поведу в бой горожан, – тут же вмешался губернатор де Гокур. – На открытом пространстве они ничего не умеют. А нам, чтобы атаковать форт святого Августина, нужно ещё пройти мимо форта Сен-Жан-Ле-Блан! И, либо оставить его за спиной, что совершенно неприемлемо, либо вступать в сражение, которое неизвестно чем обернётся.

– Англичане напуганы…

– Они злы. И без боя не сдадут ни одно укрепление!

– Значит, нужно захватить оба форта!

Жанна сердито уставилась на Гокура, готовая к новым возражениям. Но тут вмешался Ла Ир.

– Я могу повести горожан, – сказал он с вызовом. – И клянусь… Не смотри так, Жанна, ты позволила мне клясться… Так вот, клянусь своим мечом, они у меня быстро всему обучатся!

Бастард и Гокур повернулись к нему, чуть ли не с отвращением, но Ла Ир выдержал оба взгляда. Кипучая южная кровь начисто убивала в нём всякую рассудительность

– Кто ещё хочет высказаться? – процедил Бастард, обводя взглядом присутствующих.

Все молчали. И только де Ре, выждав минуту, небрежно пожал плечами.

– Давайте пойдём на компромисс. Горожан оставим в городе и попробуем захватить Сен-Жан-Ле-Блан. Гарнизон там маленький, а две победы всегда лучше, чем одна… Если повезёт, мы ещё раз напугаем англичан.

Засмеялись только Ла Ир и Теольд де Вальперга.

– Вчерашняя победа досталась нам чудом, – тяжело посмотрел на них командующий. – К воодушевлению, которое поднялось в наших солдатах англичане не были готовы. Но сейчас они подготовятся.

– Значит, не надо оставлять им время! – воскликнула Жанна. – Поверьте мне, выступать нужно немедленно!

– Я тоже так считаю, – подал голос Вальперга.

– И я, – с неизменным вызовом поддержал его Ла Ир.

– Пожалуй, стоит попробовать, – стараясь не смотреть на командующего, пробормотал маршал Сен-Север. – Я всё понимаю…, но, похоже, вчера действительно случилось чудо… Первая победа… Мы не должны останавливаться.

Бастард обернулся на Гокура.

– Только без горожан, – обреченно вымолвил тот.

– Хорошо.

Стараясь не терять лица, но всем видом давая понять, что его вынудили, командующий навис над картой, словно обдумывал предстоящую операцию. Однако, ему было отказано даже в достойном выходе из положения.

– Немедленно трубите сбор! – закричала Жанна герольду, срываясь с места, едва Бастард произнёс своё «Хорошо». – Мы выступаем, как только все будут готовы!

– Но, как же так?!… Надо хотя бы… Подожди, Жанна!

Командующий растерянно завертел головой, однако девушки уже и след простыл.

– Что ж, господа.., поторопимся и мы, – сказал он, разводя руками. – Иначе, будем догонять своих же солдат уже за городом.

Командиры торопливо потянулись к выходу.

Столкнувшись в дверях с Ла Иром, де Ре шутливо ткнул его в бок.

– А ведь ты теперь мой должник, мессир.

– С чего бы?

– С того, что избавил тебя от необходимости держать клятву, с которой ты бы точно осрамился.

В тот же день французские войска переправились на южный берег Луары.

Перед тем, как покинуть город, Бастард всё же отдал кое-какие распоряжения на случай диверсии со стороны восточных ворот, за которыми возвышалась английская бастида Сен-Лоран. Он велел де Гокуру сосредоточить там основные силы ополчения и оставил отряд достаточный для того, чтобы продержаться какое-то время. Сам же, с тоской, просчитывал варианты отступления с минимумом потерь на тот случай, если их снова постигнет неудача.

* * *

– Что там ещё такое?

Командир гарнизона Сен-Жан-Ле-Блан сквозь бойницу наблюдал за переправой французов. Его оруженосец и несколько лучников стояли рядом, следя за происходящим с тем изумлением, какое обычно появляется на лицах при виде чего-то невероятного. Так же, наверное, какой-нибудь господин смотрел бы на своих крестьян, растаскивающих припасы из его амбара.

– Что будем делать, милорд? Прикажете послать кого-нибудь в крепость, к господину Гласдейлу?

– Он не успеет нам помочь.

– Смотрите, милорд, белое знамя!.. С ними арманьякская девка! Опять! Они за ней, как черти за дьяволом!

Кто-то из лучников истово закрестился, подавая пример остальным.

Командир хотел прикрикнуть на них, чтобы прекратили панику, но что-то в глазах солдат его остановило.

– Передайте приказ по гарнизону. Немедленно отступаем. И пусть бросают всё тяжелое. Артиллерию, что успеют, – разбить, на остальное время не тратить!

Дважды никому повторять не пришлось. Гарнизон отступил к форту святого Августина быстрее, чем французы смогли переправиться.

– А мне нравится так воевать! – весело крикнул Ла Ир, вместе с другими командирами и Жанной, въезжая в Сен-Жан-Ле-Блан под радостные крики французского войска. – Думаю, стоит послать кого-нибудь к де Гокуру. Пусть узнает, что одно укрепление нам без боя уже сдали!

Форт, словно морская раковина во время прилива, в мгновение ока был «затоплен» французскими солдатами, ищущими чем бы поживиться в этом временном пристанище. Переправа заняла почти всю вторую половину дня, поэтому штурм форта святого Августина отложили до утра к большому неудовольствию Жанны, которая считала, что следует послать за городским ополчением и атаковать форт объединёнными силами…

Жажда деятельности, сжимаемая, как пружина, в течение нескольких лет ожидания, и рвущаяся наружу весь последний месяц – месяц такой долгой проверки – в бою под Сен-Лу, наконец, высвободилась, с неутолимой энергией, толкая девушку к новым и новым действиям. Эта же энергия словно открыла в ней дар прорицания и заставляла думать, – даже вопреки здравому смыслу, – что любое отклонение от того, что она чувствовала и понимала, (а значит, воспринимала от самого Господа), обязательно приведёт к неудаче.

Увидев, как солдаты разбредаются по форту в поисках наживы и удобного ночлега, Жанна снова подступила к Бастарду с требованием послать в город за ополчением.

– А пока горожане будут переправляться, – говорила она, – следует разрушить захваченный форт, чтобы не вводить войско в грех мародёрства!

Ей казалось, что иначе поступить невозможно, но Бастард слушал с обычным выражением усталости на лице, потом тоном категоричного отказа, ответил, что солдатам необходимо отдохнуть перед серьёзным штурмом. И противостояние, начавшееся в день приезда Жанны, разгорелось с новой силой. Только теперь командующего поддержали остальные командиры. А когда Жанна начала настаивать, угрожая их головам всеми карами небесными, её вежливо, но твёрдо удалили из совета.

Разгневанная, она выскочила во двор, где стала убеждать уже солдат в том, что англичанам нельзя оставлять ни единой целой постройки из тех, которые они возвели, начиная осаду, и здесь уже нашла полное понимание. Застоявшееся в осторожном выжидании воинство, как гигантское зеркало отразило выпущенную на волю энергию Жанны. Поэтому не только простые лучники, бомбардиры и пехотинцы, но и кое-кто из рыцарей, охотно принялись выполнять её приказание и начали громить форт, не испытывая никакой усталости от этого бескровного сражения с одним из осадных оплотов врага.

– Осторожно! Я могу ещё пригодиться! – воскликнул де Ре, когда Жанна, которая и сама без устали всем помогала, сломав очередную подпорку под мостками, едва не зашибла его рухнувшими досками.

Барон тоже покинул совещание. Он тихо и незаметно выскользнул за порог, едва Жанну со всем почтением попросили удалиться, и теперь наблюдал за происходящим, усмехаясь по старой привычке. Но, когда Жанна подскочила к нему с вопросом: цел ли? – придержал её за плечи и укоризненно покачал головой.

– Ты ужасно упряма! И, будь я на месте Дюнуа, я бы, наверное, только и боролся с искушением повеситься самому, или посадить на цепь тебя, предварительно связав и заткнув кляпом рот.

– Не мешайте ей, сударь! – раздался рядом голос. – Она делает то, что должна!

Де Ре убрал руки и обернулся.

Перед ним, нахмурившись, стояла Клод. Она даже ладонь положила на меч, что висел у неё на боку, и, хотя ни за что бы его не достала, жестом этим хотела показать, что мешать Жанне не позволит никому.